Он безнаказанно убивал более десятилетия, оставляя за собой кровавый след, состоящий из более пятидесяти жертв. Трагической ошибкой стало то, что вместо настоящего преступника был осужден и казнен невиновный человек — этот случай стал ярким примером неэффективности советской правоохранительной системы. Убийства маньяка не удавалось связать в одну последовательность, поскольку они выходили за пределы привычного для советской реальности понимания преступности. Позднее журналисты окрестили его "Бешеным зверем", превратив в символ невыразимого ужаса, с которым милиция оказалась неспособна справиться. Каждое новое убийство усиливало панику в обществе, а беспомощность следственных органов лишь увеличивала риск для следующих жертв.
Для того чтобы поймать Чикатило, потребовалась мобилизация огромного количества ресурсов и человеческих сил. В операции приняли участие патрули, сотрудники милиции, следователи прокуратуры и психиатры, пытавшиеся проникнуть в сознание преступника и понять мотивы его действий. Были разработаны совершенно новые методы расследования, целью которых стало его задержание и предотвращение новых трагедий. Тем не менее даже самые отчаянные усилия нередко заканчивались провалом, что еще больше подрывало доверие общества к власти и усиливало атмосферу страха. Годы поисков превратились в изнуряющую охоту, полную неожиданных поворотов и драматических эпизодов.
Борьба за поимку маньяка была не только борьбой за жизнь и безопасность граждан, но и проявила глубинные социальные проблемы, обнаженные ошибками следствия. Она показала слабость государственной системы, ее неспособность эффективно ответить на столь масштабный вызов. Когда убийца наконец оказался за решеткой, этот момент стал не только победой правоохранителей, но и горьким напоминанием о многочисленных потерях, вызванных неспособностью своевременно остановить его. Чикатило стал мрачным символом эпохи, когда страх и неуверенность в завтрашнем дне глубоко укоренились в сознании людей. Борьба с этим злом требовала уже не только хладнокровия и мужества, но и осознания сложности природы человеческого порока.